Гостиная

Вобщем-то похожий разговор у них складывался и на выпускном, только Фридрих этого уже не помнил, так как тогда уже изрядно выпивший лежал на коленях у Этельберга и рассказывал о том, что он его самый лучший друг. Вобщем-то сначала он положил ему голову на плечо, потому что самому держать было сложновато, а потом только съехал на колени.
- Почему же, нравиться.. Однако твоего спокойствия слишком, много, хочется взять тебя за плечи и хорошенько потрясти... - Кивая в ответ на то, что бы ему налили еще виски ответил мужчина. - Ты же знаешь, меня трудно обидеть. О, да. Сама доброта.. Если честно, я не представляю, что ты можешь кого-нибудь покалечить, ты такой добрый, Этель.
Улыбаясь, блондин протянул руку и потрепал друга по волосам, нежно.

Именно в сей момент, еще тогда на выпускном, Фридрих, в памяти Этеля делал нечто другое. И ответы на вопросы все таки клонили к тому, что скорее всего немец ни черта не помнит. Либо и вправду играется. Но сказано же было точь-в точь. Сказать ему, что вел он себя по-другому? Или сам додумается?
- Я добрый. Очень. - Припоминая, что уже тогда, поимев образование и вообще еще в бытность студенческую, он уже орудовал хорошо тростью и многими другими бдсм девайсами, не учитывая еще и того, что после несчастного случая Этель начал заниматься единоборствами, хоть ему, по состоянию здоровья, такое было запрещено. Однако выучился. - Хорошо, сейчас... - Недовольно поправляя волосы ладонью. Мужчина встал, забрав стакан из рук Фридриха, добрался до бара, наливая ему виски. Вино залпом выпил и налил себе еще. Тогда мы были изрядно хмельные, вот только хорошо ли это будет теперь? Точь в точь. И не пьет вино. Определенно тут что-то не так. Вернувшись на свое место, сел на диван, протянув мужчине стакан с порцией виски, придерживая свой бокал пальцами за ножку. - Закурим? - Чуть не добавил - на брундершафт.

Фридрих мягко следил за тем, как мужчина передвигается, рассматривая его .. как ни странно волосы, блондин всегда был немоного болен на тему его волос.
- Закурим и выпьем на бурдершафт? - Улыбаясь предложил немец.
О том, что мужчина пил вино, а не виски он прекрасно помнил и даже говорил об этом в самом начале, однако, решил упомянуть еще разок. Уже изрядно злился на самого себя, что так и не может ничего путевого выяснить у друга о том, что же произошло в тот злосчастный выпускной.
- Эх, не точь в точь выходит, Этель. Я пью виски, а тогда мы оба пили вино. Простишь мне такую погрешность? Я просто боюсь, что хлебнув белого, "наше точь в точь" точно оборвется, так как меня будет тошнить.

В прошлый раз тебя не тошнило, ты лез целоваться и конечно же взял свое. А я поддался и... был этому рад. На брудершафт? Он с легким удивлением во взгляде посмотрел на мужчину. Этого не было, но смысл ясен.
- Прощу, конечно, друг мой, прощу. Закурим тогда после. - Поправив полу халата, чуть склонился к мужчине, придерживая бокал. Почему на брудершафт? Почему? Интересно. И таки вопрос сорвался с губ, уже когда Этель обвил руку Фридриха, находясь в непосредственной близости к немцу, поджал губы, дабы сдерживать себя. Вновь вслушивался в стук собственного сердца, нужно было успокоиться. - Не боишься поцелуя после? - Шепотом, изогнул бровь.

Собственно немец так и остался сидеть на диване, только на край его чуть сдвинулся, что бы удобнее было и охотно переплел свою руку с рукой англичанина. Держит бокал.
Черт, да что я делаю не так? Почему ты не хочешь мне все рассказать?! А может, ты сам не помнишь, что было?!
- А?! - Такой вопрос изрядно повеселил Фридриха. - Я и так знаю, что он последует. Но ты же не женщина.. За выпуск.
Прострационно отозвался блондин, подставляя край стакана к губам, пьет.

- За выпуск... Только этого... не было... было нечто иное. - Прошептал мужчина, прислонив край бокала к губам, в несколько глотков, осушил бокал, чуть поморщившись, после облизнулся и пьяно выдохнул. Вино делало свое. Тем более оно не было холодным. Поставив бокал на столик... далее... чувствовал он себя погано, так как решиться на поцелуй первый не мог. Я не женщина, но у меня и не мужская внешность... Смотрит в глаза блондина. Изумруд же завораживает. Гипнотизирует. Теплом обдало. Вспоминая вновь, какие мягкие у того губы и какой он нежный. Неужели это повторится..?

Нечто иное?
Прислонив бокал к губам осушил его залпом, тепло выдохнув. Естественно парень зацепился за то, что сказал его друг, правда ... сам не понял, хорошо это или плохо, или что это вобще ему дает.
Что же там было Этель? Почему никто не говорит мне этого, никто не помнит, что было.. помнишь ли ты?
Отставил пустой стакан на столик у дивана, второй рукой забирая стакан из пальцев Этельберга и опуская его рядом со своим. Пальцами проводя по его лицу, нежно зарываясь в волосы. ... при этмо нагло без тени смущения смотрит ему в глаза, улыбается. Притянул его чуть ближе, сам приподнимаясь, коснулся своими губами его, прикрыв глаза.

Ну, это, право, было издевательством. Волосы... Да еще и при поцелуе. Какой же ты хитрый лис, Фридрих. И после этого скажи, что ты ничего не помнишь. Мужчина только и успел, что тепло выдохнуть на прикосновения, а после и это прикосновение к губам. Помнится Фридрих был сильно пьян, когда они целовались. Но все таки Этельберг надеялся на то, что тот будет помнить это. Он вообще не понимал, что немца так зацепило, точнее подцепило, что его потянуло на нежности конкретно с ним. Глаза закрыты. Сжал пальцы на своем халате, второй рукой так же... по его щеке и в волосы, по привычке чуть сжимая. Ничего не поделаешь... так устроен. Было ли это и тогда, на выпускном, его ошибкой? Касание губ к губам вовлекло в поцелуй, такой легкий... Этельберг еле сдержался, чтобы не застонать. Но сдержался все же.

Вобще Фридрих просто тупо стандартно выполнял условия питья на бурдершафт, ведь в него входит поцелуй в губы, а касание к волосам Этельберга было вызвано тем, что так в данном положениеи было удобнее.
Ах, какие у Этеля волосы. Черт, если он их срежет, я повешусь!
Однако не успел немец закончить свои мысли, как почувствовал ответное касание и от кого.. от Этельберга. От того кто касался лишь в перчатках. и только по диким праздникам без них. Следующее действие было выстрелом в висок, сжатие волос. Для Вагнера, как для любителя подобной направленности действия это было неописуемо приятно, тепло выдохнув носом, продолжал целовать друга в губы.

Поцелуй подозрительно продолжался и это уже не походило на поцелуй после тоста. Запуская пальцы с глянцевыми черными ногтями в его волосы, чуть сжимая, поглаживая и вновь сжимая... Этельберг забылся и уже откровенно получал удовольствие. Никто бы и не подумал... Вот только, каково ему будет опять потом? Об этом он пока что не мог думать. Внутри все мурчало и радовалось, утопало в приятности, желанно продолжая ласкать губы вкуса терпкого виски, мягкие... Губы... друга. Забавно выходит. Друзья и такие сладкие моменты. Снова тепло выдохнул и даже руку с колена убрал, ту, которой сжимал полу своего халата. Кажется на время поцелуя стена фобии касаний и прочего рухнула и уже вторая рука коснулась лица немца, пальцами проведя по скуле, на щеку, поглаживающим движением. Разрывать поцелуй не хотелось... Хотелось, чтобы он продлился. Вот только нужно ли это было Фридриху?

Не понимает почему Этельберг ведет себя так странно, но ловит себя на том, что эта странность приятная. Медленно поднялся в рост, так что бы было удобнее стоять с ним на ровне, одной рукой по прежнему ласково копошась у него в волосах, поглаживая и массируя кожу головы, не сжимает.
А второй рукой обнял мужчину за талию, привлекая ближе к себе. Внутри себя разобраться не может, а пока в голове идет война мыслей, тело просто делает то, что ему приятно и то, что ему желанно. Само собой такой сладкой пытки сжатия волос немец не выдержал, слишком давно не было подобных разрядок, как и тех, кто бы мог их ему дать. На это сжатие у блондина даже руки и губы дрогнули, однако, он снова не спешит отстранятся, да и зачем коли не отталкивают?

Все это происходило как-то очень медленно, будто приятное растягивалось. Скользнул рукой по его плечу, обнимая, второй рукой все так же в его волосах, гладит, чуть сжимает. Поцелуй стал более откровенным. Мягким и каким-то невесомым, нереальным. Этельберг утопал в нежности и казалось ноги подкашиваются и он вот-вот рухнет на пол. Небольшой шаг вперед, ноги поставил так, чтобы устоять, когда обняли за талию. Однако... Этель все же вспомнил, что... а ведь не стоит же. Ведь это его друг. И то, что было там на выпускном... Вот только то, что было сейчас уже другое дело. Мягко отстранившись от губ, не открывая глаз, он чуть опустил голову, сжав плечо мужчины рукой. Сказать что-то - сил нет. Да и голова пока что мутная.

Мужчина сглотнул, когда поцелу прервался. Однако, рук от друга он так и не убрал, а наоборот, даже чуть ближе притянул его к себе, подбородком касаясь его виска.
- Почему ты остановился? - Шепотом.
Значит на выпускной было тоже самое. Он остановился? Или я оттолкнул. Нет. Я бы не стал.. я бы не смог, от такой приятности.
Почему-то Фридрих совершенно не думал о том, что будет дальше. Немец привык жить и решать проблемы по мере их поступления.

Сказать, что это был всего лишь тост - значит расстрелять свое собственное сердце. Этель не отвечал. Он слепо, все так и не открывая глаз, провел губами по его щеке, чуть касаясь. Дышит тепло. Боязно.
- Прости... - Так же шепотом, касаясь губами его уголка губ. Легко покрывая губы мужчины поцелуями, медленно... Желая, чтобы немец вновь приоткрыл губы, начать новый поцелуй. И держит что-то, и подталкивает. Однако больше подталкивает к нему, поэтому Этель и не может толком остановиться. Так было и в выпускной. Фридрих только начал его целовать, а вот англичанин уже потом просто не знал, где в нем педаль тормозов. Притянули еще ближе, вновь встал так, как удобнее, чуть выгнув спину. Ладонью провел по его плечу на шею. А дальше... Дальше никто не винит Этеля за то, что он грубоват. Иногда. Пальцы в волосах немца инерционно сильнее сжали белые прядки... И Этель просто напросто впился в губы мужчины, уже точно не смея остановиться. Попросту - не может.

За что простить?
Пронеслось в голове у блондина, прежде, чем он почувствовал легкое прикосновение губ друга к своей щеке, а затем и к губам. Даже не раздумывая над извечным "быть или не быть?" - немец приоткрыл губы, желая продолжить то приятное ощущение. Виски медленно ударили в голову, а ровно за ними ударила в голову кровь, мощным потоком жара разливаясь по всему телу.
Ох, Этель.. только не волосы.. только не волосы.
Результатом такого странного действия послужило сжатие волос Вагнера, более того на более сильное стискивание белокурых прядей мужчина тихо простонал в губы друга, не смог сдержать подобное, стискивая друга в объятиях.

Далее телом управляла страсть. И никуда от нее не деться. Порой даже разум не в силах ступить в управление. Желание пригвоздить мужчину к хотя бы какой-нибудь вертикали, упереться во что-нибудь - росло с каждым витком поцелуя, языка внутри рта мужчины, к слову о языке, поймав язык немца Этель принялся его посасывать, чуть сжимая губами. Стон вообще выбил из остатков разума. Рука уже блуждала по спине "друга" по шее, по плечу. Отпустив язык, он вновь продолжил жаркий поцелуй, сам еле сдерживаясь, чтобы не стонать от этого момента. Долгожданного. Долгожданного момента, когда он сможет повторить или продолжить то, что случилось когда-то. Сгребая его волосы в сжатый кулак, Этель готов был уже потянуть руку, дабы впиться в шею немца. Но удачно сдержался, вновь ослабив хватку. Поцелуй не выходит за рамки. Однако тело горячеет, и, ой, как не к добру это. Резко отстранился от губ мужчины, выпустив его волосы, просто обнял его за плечи, пряча лицо на плечо того. Крепко прижимается. Не сказать, что страшно, не сказать, что... много не сказать. И только сейчас медленно он стал осознавать, что плохо. Дело плохо. Как он будет смотреть ему в глаза.
- Фридрих... Что же ты сделал со мной... - Вырвалось. Шепчет, не желая отпускать его из объятий, лицо прячет, лбом опираясь в собственную руку на его плече.

Наверное именно нарастающий жар внутри напомнил ему о том, что жу случилось тогд ана выпускном и в голове честко восстановилась неясная картина. Тогда они остались вдвоем, как-то так вышло, что кто-то отошел в туалет, кто-то уеденился, а кто-то уже заснул... и они были совершенно одни, продолжая пить-пить-пить. Фридрих тогда перебрал и в очередной раз залюбовавшись волосами Этельберга, потянулся к мужчине и поцеловал его, легко и невесомо, а вот продолжил поцелуй брюнет, так же сорванно и жарка, как и сейчас. И так же резко обрывая его.
Варгнер стоял не двигаясь, пальцами чуть сжимая залат Смита, слушая биение собственного сердце, которое казалось просто с ума сошло. Он какое-то время молчал, не отвечая на вопрос друга, а затем хрипловато ответил.
- Ты, .. сам виноват. - Тихо. - У тебя такие красивые волосы, Этель.
Они меня и погубли, а хотя только ли меня одного? Кажется, они погубили нас обоих.

Этельберг не ожидал, что ему ответят на его вопрос. Смотреть в глаза опять же было боязно. И он все так же продолжил стоять, не вырываясь, хотя, кажется, что-то внутри приказывало - вырваться. Вырваться из объятий... И в то же время он ощущал, что Фридрих не опасен. Пальцами провел по его шее. Рвано вздохнув.
- Я скучал. - Снова вырвалось. Спонтанно. Но за эти слова он уже готов был корить себя. - Прости... Мне... Мне нужно умыться. - Поняв свою ошибку и так вот открываясь хотя бы кому-то, пытался сбежать, хотя бы, мерзко... Но как бы повел себя изнасилованный человек, который боится близости? Попытка вырваться. - Пусти меня. Мне душно. Мне дурно. - Нажимая на его плечи, голову в сторону, хмурый, губы поджаты. Как же ты мне нужен, Фридрих. Если бы ты знал. Но... Вечные но через которые нужно было срочно переступить. И ведь ничто не происходит быстро. Или же это предположение...?

Вот это его .. Я скучал - было выстрелом в сердце немца, если бы после этого продолжилось молчание, ой как бы немец ему много всего наговорил, но .. после выстрела бывает два варианта, один вторая жизнь, а второй остановка сердце.
Вот именно второй и сделал Фридриху друг своими словами, однако немец не сразу отпустил его, сначала он почему-то тихо сказал, Этелю. - Не бойся, я не обижу..
А потом.. потом после душно и дурно, блондину ничего не оставалось, как разжать занемевшие и одревеневшие казалось бы пальцы и опустить руки, не отталкивая англичанина от себя, просто .. отпуская, если тому так желается уйти.

И отходить не хочется. И...
- Н... Налей мне... вина, Фридрих. Я должен тебе кое-что сказать. - Мужчина таки поднял взгляд на Фридриха. А после удалился в ванную, дабы умыться. Просто умыться. Что я чувствую к нему? Почему так? Не бояться... не обидит. Именно из-за этих слов Этелю не хотелось отходить от мужчины. Но все таки пришлось.
- Ты просто знай. Ты мне нужен. - С этими словами брюнет вышел в ванную комнату.

--------------> Ванная

Фридрих ничего не ответил своему другу, просто мотнул головой, даже не понятно было кивнул от или покачал ею. Когда брюнет удалился, вагнер подошел к бару, наливая ему белого вина и поставив стакан на стлик, и себе виски.
Чертовщина, какая-то .. в этом Отеле.
Не глядя опрокинул в себя две стопки и наливая третью устроился на диване, в достаточно вальяжной и спокойной позе, алкоголь свое сделал. Мозг отключился.

<------------------------Джакузи

Этель вернулся более свежим, поправляя длинные пряди волос, он застал картину - такого расслабленного Фридриха, сидящего на диване с виски. М... ты видать тоже не промах. Взяв бокал за ножку, мужчина сел на диван, откинув волосы так по плечам, чтобы не прижать их.
- Так вот... Фридрих. - Тихо произнес мужчина, вновь касаясь губами края бокала, делая глоток, глаза прикрыл.

- М? - Перевел взгляд на друга, снова невольно залюбовавшись на его волосы.
Собственно причиной такого вальяжного и расслабленного спокойствия, было именно то, что Фридрих был изрядно пьян, .. больше ничего. Будь он счейчас трезвым у него бы внутри все переворачивалось, а так - молчит, вот только временно. Скоро хмель отпустит это молчание.

Открыл рот, чтобы что-то сказать. Но замолк. Вглядываясь в глаза мужчины. Они были такими же, какими были и тогда в выпускной. Остекляневшие. Все ли с ним хорошо?
- Фридрих. Понимаешь... Я... - Вздохнул. Желая рассказать о том, что ему боязно все это, но и в то же время хочется ему рассказать... - Мне с тобой хорошо. Лучше чем с кем-либо. Намного лучше. Я могу спокойно касаться тебя, говорить с тобой, то странно, но ты такой один. Но... - Он невольно сжался, нерешительно поднимая бокал и касаясь его краем своих губ, делая большой глоток, облизнувшись по привычке. - Случилось несчастье и просто прости мою неуверенность. Это совсем на меня не похоже.

Если по-началу немец немного злился на то, что Этельберг так его отталкивает, да еще и после того, как сам начал активные действия, то после нескольких фраз брюнета он смягчился.
Раз, ему так тяжело говорить .. даже со мной об этом, навреное, это действительно что-то очень важное. Дурак я.. рассердился еще на него.
Немец вздохнул, покачав головой и жестом прерывая монолог друга.
- Все хорошо, Этель. Не дави из себя слова. - Фридрих приветливо улыбнулся другу, всем своим видом показывая, что ничего по сути не изменилось и не измениться, и Смит всегда будет дорогим для него человеком. Забрав у него из рук бокал, отставил его на стоил к своему. - Рассвет уже, хватит пить.
Как-то нежно, но настойчиво уложил брюнета к себе на колени, перед этим положив на них небольшую подушку. - Подреми немного.. - Шепот, глажит его по голове.
И все-таки ... какие же у тебя волосы, Этель.